Vogue, декабрь 2012

Личный доктор

В Москве стала доступна косметика haute couture, созданная специально для вашей кожи. Новую программу доктора Аллуша из Парижа протестировала Софья Ивановская.

Haute Couture — это ведь не только про одежду. В эпоху глобализации и массового воспроизводства все больше людей хотят иметь персональный парфюм, созданное на заказ колье, машину ручной сборки, ботинки, сделанные по их колодке, и даже бюстгальтер, сшитый только для их груди. Все это дает ощущение собственной неповторимости.

Но когда мы говорим о косметике, то тут понятие Haute Couture обретает другой смысл. Каждая кожа требует индивидуального подхода, и речь идет уже не о тщеславии, но о медицинских показаниях. Кремы, созданные для вас, — это кремы, которые будут работать именно на вашей коже и учитывать все ее проблемы и потребности. Причем учитывать в динамике, потому что кожа живет и меняется вместе с вами. Помните, в советские времена все хвастались «своими» косметичками? Кремы и лосьоны они готовили вручную. Сейчас это делается на уровне специальных институтов.

Одним из таких институтов руководит доктор Филипп Аллуш из компании Biologique Recherche. Их средства с интенсивными омолаживающими формулами, рекордным количеством натуральных, растительных компонентов, отсутствием ароматизаторов и специфическими «естественными» запахами знатоки давно возили из парижского «Посольства красоты» на Елисейских Полях, а теперь покупают в салоне Le Colon на Кузнецком Мосту. Именно в Le Colon мне и предложили пройти новую программу Haute Couture, разработанную доктором Аллушем. Причем под его личным наблюдением.

Когда я пришла на первую встречу с Аллушем, на дворе стояла московская зима — пятнадцать градусов мороза. Кожа была сухой, Слегка раздраженной, красноватой, тусклой. Доктор Аллуш, осматривая и ощупывая мое лицо, сказал, что резкие перепады температур — главная проблема русских женщин (к тому же все мы используем слишком много декоративной косметики, не даем коже отдохнуть). Почти у каждой из нас кожа чувствительная и нарушен липидный баланс. Мне, оказывается, ни в коем случае нельзя ходить в баню, умываться горячей водой и подвергать кожу лица воздействию пара. А косметику я должна использовать в охлажденном виде и поэтому всегда держать ее в холодильнике. Из важного — наносить очищающие лосьоны, кремы и сыворотки нужно снизу вверх, поднимаясь от шеи. «Если бессистемно трясти лицо в разные стороны — рано или поздно произойдет катастрофа», — предупреждает доктор.

Первое тестирование моей кожи напоминает сцену из научно-фантастического фильма. Сам доктор и две его помощницы. Два компьютера, на экране которых то и дело возникают разные графики и точки. Множество проводов и насадок. Задача — определить чувствительность, липидный баланс, уровень пигментации, количество морщин, биологический возраст кожи (моя кожа, оказывается, младше меня на целых восемь лет, ура!). Цифры увезут во Францию, обработают и на их основе создадут специально для меня несколько кремов и сывороток. Раз в месяц я должна буду являться в салон на встречу с косметологом, проходить процедуру ухода и очередное компьютерное тестирование, результаты которого (вместе с фотографиями) будут опять же отсылаться во Францию. В зависимости от динамики процесса формулы моих средств будут меняться. Каждый месяц я буду получать новые упаковки и новые инструкции, которым должна неукоснительно следовать. Программа делится на три этапа — подготовка кожи, фаза усиленного воздействия и фаза стабилизации.

Программа Haute Couture начала действовать совсем недавно, это любимое детище доктора Аллуша, уверенного, что в индивидуальном подходе — будущее косметологии. Но в целом программа все еще в разработке, во всем мире — не больше шестидесяти клиентов, среди которых, говорят, Карин Ройтфельд и Жан Рено. Стоит она дорого — несколько тысяч евро в месяц, далеко не каждый может себе позволить.
—​Получается, что этой программе надо следовать всю жизнь? — спрашиваю я.
—​В идеале — да, но это слишком дорогое удовольствие. За полгода мы приводим кожу в стабильное здоровое состояние. А дальше уже можно
пользоваться нашими базовыми средствами, но
индивидуально подобранными.

Недели через две мне передали две белые коробки, в которых я нашла по две маленькие баночки с дневным и ночным кремами и по четыре с сыворотками — для увлажнения, против чувствительности, против акне и против пигментации (на каждой написано мое имя). Наносить их надо было согласно инструкции — одну за другой. Также мне предписывалось пользоваться базовым молочком, лосьоном, масками, кремом для век и флюидом Biologique Recherche. Инструкция начиналась со слов Chere Madame и состояла из подробного описания и даже схем нанесения средств. Меня пугали тем, что пахнут эти кремы довольно неприятно. В моем случае ничего подобного не было — почти полное отсутствие запаха, легчайшие, невесомые текстуры. Возможно, это на начальном этапе — в инструкции объяснялось, что в первой фазе кожу только готовят к воздействию мощных ингредиентов. Не скажу, что эффект оказался разительным. Сыворотки отлично увлажнили кожу, пигментация уменьшилась, но чувствительность сохранилась — равно как и отдельные воспаления. Косметолог Ирина, проведшая через месяц первое тестирование, сочла, что уменьшились морщины, тургор кожи стал лучше. И передала мне новую упаковку средств — тот же набор, но с более интенсивными формулами. Через два месяца заметно улучшился цвет кожи. Морщинки и правда исчезли. Через три месяца появилась шелковистость.

На протяжении программы запрещалось делать какие-либо инъекции. Ирина сказала мне, что для многих русских клиенток это серьезная проблема, поскольку у нас любят быстрый заметный результат и многие крепко подсажены на бо-токс и гиалуроновую кислоту. Привыкшие к мощному воздействию пациенты не готовы месяцами ждать изменений и иногда срываются с программ мы, как с диеты. Сам доктор Аллуш на вопрос про инъекции сказал: «Они дают краткосрочный результат. Когда их действие заканчивается, приходится делать их снова и снова, это порочный круг. А мы возвращаем коже ее здоровье, ее баланс. На мой взгляд, сначала надо починить крышу, а потом уж проектировать интерьер».Впрочем, я не сидела на гиалуроновой игле, поэтому была готова ждать и «чинить крышу». И я знаю множество женщин, которые внутренне сопротивляются любым уколам красоты и предпочитают натуральные методы воздействия. Для них программа, требующая терпения, скрупулезного следования инструкциям, последовательных действий, регулярных тестирований и походов к косметологу, — ровно то, что нужно. Но тот же Аллуш может разрешить инъекции, если видит, что программа работает слишком медленно. Так, кстати, было и в моем случае — на пятом месяце недовольный очередными компьютерными замерами и тем, что продолжаются мелкие высыпания и покраснения, Аллуш по рекомендации моего московского косметолога назначил мне два или три сеанса легкой «пистолетной» мезотерапии. И надо признать, после этого дело пошло быстрее. За полгода лицо действительно изменилось, а все цифры показали уверенный прогресс по сравнению с тем, что было в январе. И это учитывая постоянные перелеты, офисные кондиционеры и резкие перемены климата.

Шесть месяцев спустя, когда программа подходила к концу, мне назначили встречу с Аллушем в Париже. Прежде чем отпускать меня с программы (с подробными рекомендациями на будущее), он хотел лично удостовериться в результатах. Мне предстояло последнее тестирование и последнее напутствие. В одном из кабинетов своего парижского «Посольства красоты» Аллуш пристрастно обследовал каждый сантиметр кожи. Попричитал над едва заметной пигментацией слева. Порадовался отсутствию морщин. Задумался над парой крохотных прыщиков у подбородка. И неожиданно решил, что программу надо будет продлить еще на месяц и что мне понадобится дополнительный набор средств, потому что он отчетливо видит, что именно требует финальной шлифовки и корректировки. Ему как будто было физически трудно отпустить своего ребенка в самостоятельное плавание. Я что-то пробормотала по поводу того, что близится срок сдачи статьи и что тянуть я больше не могу. Доктор Аллуш всплеснул руками:
— Меня волнует не ваша статья, а ваша кожа! Я хочу, чтобы она была идеальной. Я знаю, что чудес не бывает, но я должен сделать максимум того, что я могу.
В этот момент он говорил не только как настоящий доктор, но и как настоящий художник. Каким, впрочем, и должен быть кутюрье. Получила ли я волшебную кожу Haute Couture? Не знаю. Но я точно получила урок бережного и терпеливого отношения к самой себе — и ощущение собственной уникальности, которое само по себе уже блестящий результат.